Швейцария, 17 век, тридцатилетняя война между католиками и протестантами. В городе Аугсбурге жила обеспеченная семья протестантов Цингли: муж, жена и младенец. Когда католические войска подошли к городу, семья стала собираться к отъезду, но не успела. Увидев в окно солдат-католиков, муж спрятался во дворе, жена убежала, бросив ребенка, а молодая служанка-католичка Анна укрылась в доме.
Солдаты ограбили дом, убили хозяина и ушли, не тронув ребенка. Испуганная служанка забрала малыша и пошла к его родственникам отдать его. Среди пожара, смертей, грабежей и пьянства победителей родственники-протестанты отказались приютить ребенка и выставили Анну вон. В доме была и фрау Цингли, но и она не пожелала забрать сына.
Анна принесла малыша домой к сестре и некоторое время жила у неё. Но времена были голодные, и служанке пришлось уйти в деревню к своему брату, который жил чуть лучше.
Брат был женат на обеспеченной женщине, но права голоса в семье не имел. Ему Анна призналась, что спасла ребенка ее бывших хозяев-протестантов, но брат запретил говорить жене об этом: протестантов не любили и боялись. Впервые женщина назвала мальчика своим сыном.
Жена брата все время интересовалась мужем Анны, и той пришлось солгать, что он скоро заберет ее. Жена постоянно намекала брату героини, что накладно содержать его сестру с малышом, и тот принял меры.
Однажды он сообщил сестре, что нашел ей мужа. Нищий немолодой крестьянин Оттерер умирал дома, за деньги он и его старуха-мать согласились на венчание с Анной. Их поженили. «Счастливая возвратилась Анна со своей странной свадьбы, на которой не было ни колокольного звона, ни духового оркестра, ни подружек, ни гостей. Вместо свадебного угощения она подкрепилась в кладовке куском хлеба с салом и подошла вместе с братом к корзине, где лежал ребенок, у которого теперь было имя». Теперь уже замужняя Анна с чистым сердцем принялась ожидать известия о смерти мужа.
Но Оттерер внезапно выздоровел к немалому изумлению собственной матери. Он начал навещать Анну, познакомился с ее невесткой и выразил готовность узаконить их брак и перевезти жену с малышом домой. Анне не понравился «супруг», от горя она заболела. Когда же она выздоровела, заболел мальчик. За месяцы совместной жизни героиня привязалась к малышу и искренне полюбила его, малыш платил ей ответной привязанностью, а по словам окружающих, он и вовсе стал похож на неё. Еще слабых Анну и мальчика забрал Оттерер и отвез домой.
Сначала героиня томилась в убогой хижине и даже пыталась бежать, но со временем привыкла. Муж не обижал ее с малышом, они были сыты, брат помогал, и она смирилась. Анна упорно работала на земле в попытках прокормить семью.
Прошли годы. Однажды Анна отлучилась по делам, а вернувшись не обнаружила сына. Муж сообщил, что хорошо одетая женщина в экипаже збрала плачущего мальчишку. Анна все поняла и кинулась в город. Она побежала к Цингли, но ее не впустили в дом. Она кинулась к властям, но и там ее не стали слушать, оповестив безутешную мать, что между католиками и протестантами заключен мир. И история тем и закончилась бы, не попади дело Анны в руки судьи Ирнаца Доллингера, «поистине необыкновенного человека».
«Судья Ирнац Доллингер славился на всю Швабию своим грубым обхождением и своей ученостью; курфюрст баварский… прозвал его "ученый золотарь", но зато простой народ воспел его в длинной балладе».
Анна предстала пред ним в сопровождении сестры и зятя, свидетелей тех давних событий. Судья, "коротенький, но очень толстый старик» сердито выслушал их. Он попытался обвинить Анну в том, что та хочет наложить руку на состояние родителей малыша, но женщина, запинаясь, уверила, что хочет только сына, а не его деньги.
В день суда перед зданием старой ратуши было многолюдно: «…всем хотелось присутствовать на процессе. Удивительный случай вызвал много шуму,.. люди спорили о том, кто настоящая мать, а кто самозванка. К тому же старый Доллингер был широко известен своими процессами, которые он проводил в народном духе, пересыпая свою речь солеными шутками и мудрыми пословицами. Его разбирательства привлекали народ больше, чем церковные проповеди...».
На суде фрау Цингли была с группой богатых родственников, а Анна только с сестрой. Малыш на руках няни, увидев Анну, раскричался и потянулся к ней, поэтому судья велел его вынести.
Фрау Цингли лгала, что она не бросала своего ребенка, а его отняли солдаты-католики. Анна же, по ее словам, украла ее сына и намеревалась шантажировать безутешную мать, вымогая у нее деньги. Поэтому она нашла малыша и отобрала его у бессовестной служанки.
Анна же рассказала суду, как все случилось на самом деле, а ее сестра подтвердила это. «При этом она все время прислушивалась к чему-то и то и дело поглядывала на большую дверь, в которую унесли ребенка, словно боялась, что он еще кричит».
Доллингер решил, что обе матери лгут, и вопрос о материнстве не решен. Наконец, он произнес: «О подобном испытании… я прочитал в одной старой книге, и оно как раз подходит. В основе его лежит мысль, что настоящая мать узнается по ее любви к ребенку. Значит, надо подвергнуть испытанию силу этой любви».
Он велел начертить на полу меловой круг, поставить в него ребенка. Матери должны взять его за руки и по сигналу тянуть каждая к себе. Кто больше любит малыша, та и вытянет его из круга.
Растерянная Анна держала плачущего мальчика за руку, и ее рука дрожала. По сигналу она сразу же выпустила ручку сына, боясь причинить ему вред, а фрау Цингли с силой дернула орущего ребенка к себе. Судья тотчас же присудил ребенка Анне, а ее соперницу назвал бесстыжей. Горожане потом судачили, что выходя, судья подмигнул залу.