Волк — самый жестокий хищник, живущий в умеренном или северном климате. Однако, жесток он не по своему желанию, а из-за того, что есть может только мясо. Достать же мясную пищу волк может только одним способом — убив живое существо.
Пропитание достаётся волку нелегко. Умирать никому не хочется, поэтому тот, кто посильнее, от него сам отобьётся, а того, кто послабее, другие защитят. Частенько приходится волку голодать, ходить с помятыми боками, и тогда он воет так, что «у всякой живой твари, от страху да от тоски, душа в пятки уходит». А волчица ему ещё тоскливее подвывает, ведь у неё волчата, которых нечем накормить.
Все звери ненавидят волка, называют разбойником и душегубом, мужики на него охотятся, волчьи ямы роют, капканы ставят, а виноват волк только тем, что по-другому жить не может. Даже от убитого волка пользы нет — мясо несъедобное, шкура жёсткая и не греет. Только и радости — живьём его, душегуба, на вилы поднять.
Сам волк не понимает, что он душегуб, он живёт — только и всего.
Лошадь — тяжести возит, корова — даёт молоко, овца — волну, а он — разбойничает, убивает. И лошадь, и корова, и овца, и волк — все «живут», каждый по‑своему. Шаблон:/цитата
И всё-таки нашёлся один волк, который к старости начал понимать «что есть в его жизни что-то неладное». В молодости он день и ночь разбойничал и никогда не голодал. То стадо овец вырежет, то лесника убьёт, то ребёнка украдёт — и всё ему с рук сходило. Весь лес его проклинал, а он от этого «лютей и лютей становился».
Вот так, разбойничая, дожил он до тех лет, когда волков начинают называть «матёрыми», отяжелел немного, но разбойничать не перестал. Однажды попался волк в лапы к медведю. Михайло Иваныч волков не любил, потому что они частенько нападали на него всей стаей, шкуру портили, а по лесу слухи шли, что медведь оплошал.
Долго думал Михайло Иваныч, что с волком делать, и решил отпустить его, если он пообещает не разбойничать. Стал медведь выяснять, есть ли у волка совесть. Тот клялся, что без совести ни дня прожить нельзя, да только есть ему что-то надо и волчат с волчицей кормить, а питаться он может только мясом. Хорошо медведю — он и медка полижет, и ягод поест, и овса пожуёт, а зимой ему и лапы хватает. Волку же круглый год пищу добывать надо, и без душегубства тут не обойтись.
Подумал медведь и решил, что волк — «пренесчаснейший зверь». Не смог он его осудить, отпустил, сказал только, что на месте волка жизнью бы не дорожил, а смерть «за благо для себя почитал».
Освободился волк из медвежьих лап и сейчас опять за старое ремесло принялся. Стонет от него лес, да и шабаш. Шаблон:/цитата
Наконец, пришла к волку старость, стал он не так силён и проворен, да ещё и мужик ему спину поленом ушиб. Не мог теперь волк ни зайца догнать, ни овечку из стада унести, сидел в логове и выл от голода.
Однажды волку повезло — сумел он ягнёнка из стада уволочь. Обычно овцы молча смерти ждут, а этот ягнёнок вдруг начал жалобно просить волка отпустить его к маме. Вспомнились тут волку слова медведя, отпустил он ягнёнка и побрёл в логово, чтобы как следует поразмыслить. Умом волк понимал, что без убийств и разбоев умрёт он голодной смертью, но в ушах у него так и гремело: «Проклятый! Душегуб! Головорез!».
Видно, прав оказался медведь, и осталось волку только руки на себя наложить, вот только сделать этого зверь не может.
Ничего сам собой зверь не может: ни порядка жизни изменить, ни умереть. Живёт он, словно во сне, и умрёт — словно во сне же. Шаблон:/цитата
Много лет мучали волка эти мысли, но голод всё равно заставлял его убивать. Наконец, сжалилась над ним судьба — появились в том лесу охотники, устроили на волка облаву. Тот даже не пытался вырваться, покорно вышел навстречу смерти-избавительницы.