|
|
| (не показаны 34 промежуточные версии 6 участников) |
| Строка 1: |
Строка 1: |
| {{дубликат|Кукла}} | | {{pub|https://briefly.ru/nosov/kukla/}} |
| | {{нет источника}} |
|
| |
|
| {{Пересказ | | {{Пересказ |
| Строка 6: |
Строка 7: |
| | Жанр = рассказ | | | Жанр = рассказ |
| | Год публикации = 1959 | | | Год публикации = 1959 |
| | В двух словах = Старого фронтовика огорчало отношение людей к природе, их безразличие и жестокость. Он не мог видеть сломанных кукол, так похожих на людей. Найдя истерзанную куклу, старик похоронил её как человека. | | | Микропересказ = У старика сжималось сердце при виде выброшенных сломанных кукол без рук и ног: за годы войны он «нагляделся человечины». Найдя куклу, над которой жестоко надругались, он похоронил её как человека. |
| | | Wikidata = Q62051151 |
| }} | | }} |
|
| |
|
| {{начало текста}} | | {{начало текста}} |
| Теперь рассказчик уже редко бывает в тех местах — всё изменилось. Раньше он любил наведываться под Липино, верстах в 25 от дома. В этом месте, где быстрая река делала крутой поворот, образовалась глубокая яма с такими страшными водоворотами, что их избегали даже гуси. На дне Липиной ямы жил огромный сом.
| |
|
| |
|
| {{цитата}}
| | Иваныч любил рыбачить и часто ездил туда, где быстрая и чистая река делала крутой поворот. |
| Ну, а ночью у омута и вовсе не по себе, когда вдруг гулко, тяжко обрушится подмытый берег или полоснёт по воде плоским хвостом, будто доской, поднявшийся из ямы матёрый хозяин-сом.
| |
| {{/цитата}}
| |
|
| |
|
| Как-то возле своего шалаша рассказчик застал «за тайным рыбацким делом» перевозчика Акимыча — тот готовил снасть, чтобы изловить хозяина Липиной ямы. Оказалось, они с Акимычем воевали на одном фронте и ранило их одновременно, только попали они в разные госпитали. У Акимыча не было подходящих крючков. Рассказчик порылся в своих припасах и дал ему самые большие крючки, но Акимыч посчитал их слишком маленькими для сома.
| | {{Персонаж |
| | | Имя = Иваныч |
| | | Описание = рассказчик (в нём угадывается сам Носов), мужчина средних лет, воевал, любит природу и рыбалку |
| | | Портрет = |
| | }} |
| | |
| | На этом месте возник водоворот, а под ним — глубочайшая яма, на дне которой жил «матёрый хозяин-сом». Поймать его мечтал старик Акимыч. |
| | |
| | {{Персонаж |
| | | Имя = Акимыч |
| | | Описание = старый перевозчик, заядлый рыболов, воевал, был контужен |
| | | Портрет = |
| | }} |
| | |
| | Иваныч несколько лет не ездил к реке, а когда наведался, не узнал любимое место рыбалки. Загрязнённая удобрениями река обмелела, заросла травой, рыба в ней вымерла. |
| | |
| | Иваныч и Акимыч воевали в одной армии, освобождали белорусские и польские города. Ранены были в один месяц, но попали в разные госпитали. Акимыча сильно контузило. Даже много лет спустя от сильного волнения он внезапно терял дар речи, язык его на некоторое время намертво заклинивало. |
|
| |
|
| Рассказчик не знает, удалось ли Акимычу словить хозяина Липиной ямы, потому что несколько лет он не ездил в те места. Приехав, он не узнал реки. Русло сузилось, из-за удобрений, смываемых дождями с полей, в реке буйно разрослась болотная трава, русло забилось тиной, а на месте Липиной ямы появилась отмель. Встретившийся рассказчику Акимыч горестно отмахнулся и сказал: «Не стало делов, Иванович, не стало!».
| | Приятели несколько лет не виделись, а когда вдруг встретились возле новой школы — Акимыч куда-то торопился с лопатой на плече. |
|
| |
|
| На войне Акимыча сильно контузило, и теперь, разволновавшись, он терял дар речи и долго не мог произнести ни слова. Набредя однажды на сожжённый шалаш Акимыча, рассказчик испугался, уж не умер ли старик. Но прошлой осенью он встретил Акимыча возле новой школы. Старик шёл куда-то с лопатой в руках и окаменевшим лицом. На приветствие рассказчика Акимыч не ответил — видно, старика что-то сильно взволновало, от чего у него, как обычно, отнялась речь.
| | Бледный Акимыч словно не признал старого знакомого. Видно, что-то сильно вывело его из себя и «заклинило». Знаками Акимыч объяснил Иванычу, что теперь работает сторожем и садовником при школе. |
|
| |
|
| Рассказчик пошёл вслед за Акимычем. Они прошли по дороге мимо школьной ограды и остановились, увидев валявшуюся в грязном кювете большую куклу
| | Затем приятели пошли вдоль школьной ограды. Было начало октября, из-за ограды пахло яблоками и доносились голоса играющих в волейбол ребят. Это «создавало ощущение праздничности и радости бытия». |
| с миловидным лицом, по-детски пухлыми губами и шелковистыми когда-то волосами. Глаза у неё были выдавлены, шелковистые волосы сожжены, тело местами прожжено сигаретой. Кто-то сорвал с неё платье, трусики, и то место, которое они прикрывали, тоже истыкал сигарой. | | |
| | За углом ограды, в грязном кювете лежала большая кукла с ещё миловидным лицом и улыбкой на губах. Её светлые волосы были местами сожжены, глаза выдавлены, вместо носа — дыра, прожжённая сигаретой. С куклы сорвали платье, спустили трусики, и место, которое они прикрывали, тоже истыкали сигаретой. |
| | |
| | К Акимычу вернулся дар речи, и он сказал, что это далеко не первая изувеченная и выброшенная кукла, которую он заметил. У Акимыча от такого сжималось сердце, он считал, что это у него с войны, где он «на всю жизнь нагляделся человечины». |
| | |
| | {{Цитата| |
| | Вроде и понимаешь: кукла. Да ведь облик-то человеческий. Иную так сделают, что и от живого дитя не отличишь. И плачет по-людски. И когда это подобие валяется растерзанное у дороги — не могу видеть. |
| | }} |
|
| |
|
| Акимыч был в недоумении. Он не понимал, кто мог так издеваться над куклой, имевшей человеческий облик. На войне старик насмотрелся «человечины» и не мог равнодушно смотреть на валявшихся повсюду сломанных кукол. Ему казалось странным равнодушие людей, которые спокойно проходили мимо и не обращали внимания на истерзанную куклу.
| | Старика возмущало, что мимо таких кукол проходят влюблённые, пробегают дети, провозят малышей в колясках, и ни у кого сердце не дрогнет, даже у учителей. Какой красоте и добру может научить учитель, если у него душа глуха и слепа! |
|
| |
|
| {{цитата}}
| | Высказавшись, Акимыч побледнел — его опять «заклинило». Старик молча вырыл глубокую, по пояс, могилку, выстлал дно свежим сеном, поправил на кукле трусики, бережно уложил её в яму и прикрыл остатками сена. |
| А главное — учителя: они ведь тоже мимо проходят. Вот чего не понимаю! Как же так?! Чему же ты научишь, какой красоте, какому добру, если ты слеп, душа твоя глуха!
| |
| {{/цитата}}
| |
|
| |
|
| Акимыч вырыл большую, как для человека, могилу, устлал её дно сеном, бережно опустил туда куклу и снова взялся за лопату. С болью в голосе старик сказал: «Всего не закопать…». | | Снова взявшись за лопату, Акимыч вдруг шумно вздохнул и с болью сказал: «Всего не закопать…» |
| {{конец текста}} | | {{конец текста}} |
| [[Категория:рассказы]]
| |
Кукла
1959
Краткое содержание рассказа
Микропересказ: У старика сжималось сердце при виде выброшенных сломанных кукол без рук и ног: за годы войны он «нагляделся человечины». Найдя куклу, над которой жестоко надругались, он похоронил её как человека.
Иваныч любил рыбачить и часто ездил туда, где быстрая и чистая река делала крутой поворот.
👤
Иваныч — рассказчик (в нём угадывается сам Носов), мужчина средних лет, воевал, любит природу и рыбалку.
На этом месте возник водоворот, а под ним — глубочайшая яма, на дне которой жил «матёрый хозяин-сом». Поймать его мечтал старик Акимыч.
👤
Акимыч — старый перевозчик, заядлый рыболов, воевал, был контужен.
Иваныч несколько лет не ездил к реке, а когда наведался, не узнал любимое место рыбалки. Загрязнённая удобрениями река обмелела, заросла травой, рыба в ней вымерла.
Иваныч и Акимыч воевали в одной армии, освобождали белорусские и польские города. Ранены были в один месяц, но попали в разные госпитали. Акимыча сильно контузило. Даже много лет спустя от сильного волнения он внезапно терял дар речи, язык его на некоторое время намертво заклинивало.
Приятели несколько лет не виделись, а когда вдруг встретились возле новой школы — Акимыч куда-то торопился с лопатой на плече.
Бледный Акимыч словно не признал старого знакомого. Видно, что-то сильно вывело его из себя и «заклинило». Знаками Акимыч объяснил Иванычу, что теперь работает сторожем и садовником при школе.
Затем приятели пошли вдоль школьной ограды. Было начало октября, из-за ограды пахло яблоками и доносились голоса играющих в волейбол ребят. Это «создавало ощущение праздничности и радости бытия».
За углом ограды, в грязном кювете лежала большая кукла с ещё миловидным лицом и улыбкой на губах. Её светлые волосы были местами сожжены, глаза выдавлены, вместо носа — дыра, прожжённая сигаретой. С куклы сорвали платье, спустили трусики, и место, которое они прикрывали, тоже истыкали сигаретой.
К Акимычу вернулся дар речи, и он сказал, что это далеко не первая изувеченная и выброшенная кукла, которую он заметил. У Акимыча от такого сжималось сердце, он считал, что это у него с войны, где он «на всю жизнь нагляделся человечины».
Вроде и понимаешь: кукла. Да ведь облик-то человеческий. Иную так сделают, что и от живого дитя не отличишь. И плачет по-людски. И когда это подобие валяется растерзанное у дороги — не могу видеть.
Старика возмущало, что мимо таких кукол проходят влюблённые, пробегают дети, провозят малышей в колясках, и ни у кого сердце не дрогнет, даже у учителей. Какой красоте и добру может научить учитель, если у него душа глуха и слепа!
Высказавшись, Акимыч побледнел — его опять «заклинило». Старик молча вырыл глубокую, по пояс, могилку, выстлал дно свежим сеном, поправил на кукле трусики, бережно уложил её в яму и прикрыл остатками сена.
Снова взявшись за лопату, Акимыч вдруг шумно вздохнул и с болью сказал: «Всего не закопать…»
